Юлька так и сказала: «Буду делать из тебя тряпку». В тот вечер мы едва не расстались, здравого смысла хватило на «паузу в отношениях». Я вернулся домой, открыл бутылку испанского вина и стал думать…
Мужчина, если он не садист, никогда не станет делать тряпку из любимой женщины. Он просто уйдёт. «Делать тряпку» из мужика, осознанно или нет, – занятие чисто женское. В основе, конечно же, «детское кино»: девочка копирует модель будущих отношений чаще всего с собственной семьи, реже – с семей окружающих, ещё реже – из фильмов и книг.
Моя бывшая сотрудница, выросшая в семье алкоголиков, избивала мужа за единственную рюмку, выпитую на корпоративе: ей казалось, что благоверный сопьётся и станет «как мать и отец», а муж взял и ушёл к той, которая не бьёт.
В построении собственной гендерной программы женщину смолоду отличает патологическое упорство. Почему? Она не видит и не желает знать иных аналогов, компромиссов, альтернатив, кроме собственного «кино», и в этом подобна игрушечному танку или бронетранспортёру. Игрушка едет прямо и только прямо до тех пор, пока не «сядут батарейки», а если упрётся в стену или другое непреодолимое препятствие, если даже опрокинется, колёса будут упорно вращаться в направлении, заданном программой.
Юлькин папа, из которого упорно «делала тряпку» Юлькина мама, давно ушёл из семьи, стал успешным человеком и женился на красивой молодой женщине.
Юлькина мама осталась одинокой, живёт в одной квартире с дочерью и стареющей сестрой, но не меняет убеждений: колеса опрокинутого БТРа продолжают вращаться, а «тряпку» Юлькина мама по инерции пытается делать из дочери и старшей сестры.
Нас разлучил отдых, вернее, взгляд на то, как его (отдых) проводить. Терпеть не могу любое «растительное» времяпровождение. Для меня величайшая пытка – просто лежать на пляже. Юльки ради я стоически вытерпел две недели «всё включено» в тошнотворной Анталии: подъём – столовая – пляж – столовая – сиеста – полдник – пляж – столовая. И самое ужасное – ярмарка людского тщеславия – ночная дискотека у бассейна. И так четырнадцать дней. Две-три экскурсии разнообразия не приносят.
Египетская Хургада оказалась ещё ужаснее. После дарованного мне судьбой эфиопского острова Нокра, после кубинских побережий и крымского Фиолента даже дайвинг в Египте был «ни о чём». Зато Юлька была счастлива – и в Анталии, и в Хургаде. А вот Севастополь Юльке не понравился: нет столовой и чистенького пляжа, «чтоб сразу за окном», нет трансферов и кондиционеров, нет похотливых аниматоров и лыбящихся портье, пыльная изабелла оплетает балконы, а ещё надо ходить в магазин, карабкаться по обрывистым кручам Фиолента, лазать по пещерам, ходить по горам, пить вино с крымскими поэтами и орать песни с бардами…
Но ещё больше не понравилось Юльке то, что я (её мужчина) в этом городе свободен, счастливо живу в нём двадцать четыре часа в сутки без всяких планов и трансферов, не зная, что произойдёт со мной в ближайшие десять минут. Например, едем пить вино к альпинистам, и – ба! – навстречу поддатые скульпторы, а от скульпторов мы едем к художникам-графикам, а заканчиваем уик-энд в пять утра на диком пляже с поэтами…
И что ещё хуже, в городе со мной постоянно здороваются красивые девчонки, да ещё многозначительно улыбаясь, а две аборигеночки на рынке даже обниматься бросились, когда Юлька в стороне, привередливо наморщив носик, выбирала парео.
В итоге Юлька заявила, что в Севастополь она больше ни ногой, а мы с ней в следующем году поедем в Хорватию. И вообще в Крыму мне больше делать нечего: «Жизнь прожил, и хватит!»
А я взял и снова уехал в Севастополь, и прожил там счастливо целых два месяца, и вернулся в ноябрьский Питер вдохновлённым и загорелым, написав пять (!) рассказов, нанырявшись до звона в ушах, налазавшись по горам и пещерам. Вот тогда-то я и услышал от Юльки: «Буду делать из тебя тряпку!»
Как это было? Для начала она потребовала, чтобы я сдал анализы «на все инфекции», а то мало ли с кем общался душными южными ночами. Я согласился, но с условием, что она сделает то же самое – мало ли чего может произойти с красивой девушкой в мегаполисе. Проблема зависла на месяц, а потом Юлька сдалась.
Потом она капризничала по поводу меню в ресторанах, в которых мы питались, комфорта в гостиницах, где мы останавливались, нарочито недвусмысленно флиртовала с таксистами, официантами и даже моими друзьями. Это разлучило нас ещё на полгода.
Потом она ещё полгода изводила меня ночными звонками: зная, что я по ночам пишу, звонила и просила: «Спроси у меня что-нибудь по географии». Я спрашивал, она, как правило, не отвечала, и рассказывать приходилось мне, а потом она снова ныла в трубку: «Ну спроси ещё что-нибудь, ну спроси!» И так до пяти утра. Потом Юлька заваливалась спать, а я с ужасом обнаруживал, что так ничего не написал… Ну чем не тряпка?
Ещё через полгода Юлька сообщила, что у неё новый бойфренд. Вдруг оказалось, что ей по жизни не хватало драйва, в том числе и со мной, а с этим парнем по имени Паша драйв так и прёт. «Ты ведь меня отпустишь, правда отпустишь?» – нарочито жалобно просила Юлька. «Лети!» – вздохнул я и повесил трубку.
Через месяц в два часа ночи раздался звонок: «Привет! Ты не спишь?.. Спроси у меня что-нибудь по географии!»
Я спросил у Юльки, куда делся человек-праздник по имени Паша, и услышал в ответ: «Он мне надоел. Ну, спроси у меня что-нибудь по географии, ну, пожалуйста, спроси-и-и-и…»
Но я отказался, потому что спал в ту ночь с девушкой – ласковой и совсем не стервозной, дал Юльке домашнее задание по физической географии Крыма и отключил телефон.
Странно, но «про Крым» она всё выучила назубок и даже сдала мне зачёт, после чего мы снова сошлись, но уже через месяц Юлька потребовала, чтобы я выбросил в мусоропровод «покемона» – старую ёлочную игрушку времен моего детства.
Покемон остался на месте, мы снова расстались, а через месяц мокрая Юлька возникла на ночь глядя у меня на пороге со словами: «Вов, ты когда-нибудь видел побитую Каштанку? Это я и есть…»
Я уложил её в ванну с ароматной пеной, сварил кружку глинтвейна с крымскими (!) травами, и в тот самый миг, когда подавал благоухающий дымящийся рубиновый напиток, Юлька по-русалочьи обвила мою шею мокрыми руками и горячо зашептала в ухо: «Ну, пожалуйста, ну что тебе стоит! Выбрось покемона, и я останусь!»
Я отказался, и она попросила вызвать такси.
Немало повидав и познав, я лишь теперь приблизился к пониманию мужских «тряпичных комплексов», а заодно приобрёл к данной хвори поздний, но пожизненный иммунитет.
Я понял, что женщины в «тряпичной проблеме» ни при чём, всё дело в мужчинах, а мужчины делятся на два больших класса – дэцлы и клоуны.
Дэцлов на белом свете гораздо меньше, чем клоунов, но дэцлы абсолютно не восприимчивы к женским чарам и капризам. Дэцлы, врождённые пофигисты, делятся на две группы: дэцлы-раздолбаи и дэцлы-мачо.
Раздолбай – этакое безоблачное существо с баночкой коктейля-энергетика в руке. Даже если раздолбай не приплясывает и не напевает рэп, кажется, что он это делает даже во сне. Хит Виктора Цоя «На вечеринку один, когда твоя девушка больна-а-а!..» – как раз про типичного раздолбая: пусть болеет, а я пойду оттопырюсь, а уйдёт, так найду другую.
Эталонный тип дэцла-мачо – мой приятель, маммолог Мишутка. Недавно Мишутка без предупреждения посетил воскресным утром нашего общего друга Сашу. Саша завтракал в одиночестве, любуясь расцветающей сиренью за окном, у него как раз был период одиноких душевных изысканий.
– Привет, Петрович! – сказал Мишутка, проталкивая впереди себя девушку с загипсованной ногой. – Это Маша. У тебя найдётся для Маши бокал хорошего красного вина?
Хорошее красное вино для Маши у Саши нашлось, нашёлся и редчайшего аромата кофе, и изысканный итальянский сыр, и много чего ещё… И развлекал загипсованную Машу Саша, а Мишутка просто сидел и слушал, а потом отозвал товарища в комнату и сказал:
– Петрович, мы у тебя арендуем спальню на часок, лады?
Саша развёл руками и обречённо заперся на кухне.
Минут через сорок в прихожей раздались всхлипывания, хлопнула входная дверь, истерически зацокал по лестнице костыль.
Тут же в кухню вошёл довольный Мишутка. На вопрос, где Маша, ответил просто:
– Обиделась и уехала домой.
Мишутка сварил себе кофе, отрезал ломоть итальянского сыра и «заточив» всё это, блаженно улыбнулся:
– Петрович, а пойдём-ка прогуляемся в Екатерининский парк!
Саша всегда был не то чтобы дамским угодником, но человеком исключительно деликатным, а потому спросил у Мишутки, каково ему будет гулять по парку, зная, что девушка, с которой он только что спал, прыгает сейчас со слезами на костыле в сторону метро, может быть, Мишутке стоило прежде всего отвезти Машу домой на своём новеньком «лэндровере»? Спросил и услышал в ответ:
– Сама виновата. Обиделась – пусть валит.
Мишутка категоричен. Однажды к нему обратилась молоденькая племянница с извечным вопросом: можно ли ложиться в постель на первом свидании? Мишутка ответил девушке по-военному кратко: «Мне – можно. Тебе – нельзя».
Сделать тряпку из мужчины-дэцла априори невозможно по причине его полной этической нечувствительности.
Мужчин-клоунов в мире большинство. С ними сложнее. Клоуны бывают молодыми и старыми, сильными и слабыми, богатыми и бедными, красавчиками и уродами, но объединяет их всех одно обстоятельство: клоун непременно хочет нравиться объекту своего вожделения. Ради этого мужчина и трудится клоуном на великой войне полов, трудится неутомимо, без выходных. Трудиться клоуном – это всё равно что ходить на работу за собственные деньги.
Клоуны не делятся на группы и подгруппы, они просто хотят нравиться женщинам, а это уж как получится… Порой девушка отдаётся нищему деревенскому клоуну за букетик одуванчиков, а порой отвергает бриллиантовое колье из рук клоуна-олигарха.
Клоун трудится, исполняя мыслимые и немыслимые прихоти и капризы, потакая женским слабостям, убивая в себе собственное «я», покупая дорогие вещи и косметику, доставая с неба светила, а порой уходя не знаю куда и принося неведомо что…
Клоунам посвящены народные сказки, саги и баллады, классические любовные романы, стихи и песни, шедевры оперы и балета. «Ах, какая женщина!.. Мне б такую!», «Ты прости разговоры мне эти, я за ночь с тобой отдам всё на свете» – типичные песни влюблённого клоуна. Все жанры искусства, по сути, воспевают любовь мужчины-клоуна к Прекрасной Даме. Из-за дам между клоунами возникают интриги, ссоры, драки, дуэли, а бывало, и войны. Из-за Прекрасной Елены греческие клоуны истребили клоунов троянских.
Едва ли не единственный известный мне атипичный случай: дэцл Онегин стреляется на дуэли с клоуном Ленским, но раз уж так получилось, дэцл непременно должен застрелить клоуна, а клоун должен быть оплакан дамами. Таков закон жанра.
Откуда в таком огромном количестве берутся стервы, авантюристки, алчные куртизанки и просто «жадные бабы»? Могу ответить одно: их создают клоуны, создают ежедневно, ежечасно, ежеминутно.
«Я знаю себе цену!» – это не столько женский девиз, сколько напоминание о том, что всегда найдется клоун, готовый заплатить чуточку больше на аукционе жизни.
– Почему женские вещи стоят дороже мужских? – спросил я однажды умудрённого жизнью приятеля, и тот хмыкнул в ответ:
– Потому что ты всё равно их купишь.
В стремлении во что бы то ни стало завоевать и удержать объект вожделения клоуны доходят до абсурда. Я знал клоуна в звании полковника, который топором отрубил себе палец на руке в доказательство супружеской верности.
Клоун-бизнесмен явился в клинику добровольно стерилизоваться. На вопрос, что его подвигло на такую жертву, бедолага признался, что уступил настойчивым требованиям юной любовницы: «Ты стареешь, тебе дети не нужны, а я терпеть не могу контрацептивов».
А к Мишутке недавно заявился на приём очень не бедный клоун с необычной просьбой – сделать ему большие силиконовые яички. На вопрос «зачем?» мужчина ответил, что его супруга – ярая феминистка, на просьбу сделать пластику грудей в весьма эмоциональной форме заявила, что пойдёт на это, если муж первым справит большо-о-е силиконовое «хозяйство»:
– Она так и сказала: чем я хуже тебя, я тоже хочу тискать, катать твои «шары», подбрасывать их, мять, как тесто, играть ими в волейбол.
– Хорошо хоть не в футбол и не в бильярд, – хмыкнул Мишутка.
В трепетной просьбе пациента он, как истинный мачо, отказал: «Клоуна должен лечить только клоун».
Владимир ГУД,
Санкт-Петербург