Татьяна Чамова

Люблю путешествовать по Русскому Северу! На его просторах чувствуешь себя не туристом или экскурсантом, а путе-шественником, готовым к особенным встречам. Потому как Русский Север не памятник культуры, — это живое, цельное пространство с тысячелетней историей. Таков и старинный русский город Каргополь, тихий, задумчивый и необыкновенно живой. Недаром его частенько называют душой Севера.

Наверное, почти таким же выглядел он, когда в конце XIX века энтузиасты-ученые вместе с художниками, писателями, искусствоведами устремились на Север и нашли там то, что искали: древнюю красоту деревянных церквей, драгоценные россыпи легенд и сказок, народный язык, прозрачный, как родниковая вода, и нетронутую в своей красе природу, «край непуганых птиц». Об этом сказочном ощущении Севера писал в 1903 году Николай Константинович Рерих в статье «Подземная Русь»: «Пусть наш Север кажется беднее других земель. Пусть закрылся его древний лик. Пусть люди о нем знают мало истинного. Сказка Севера глубока и пленительна. Северные озера задумчивы. Северные реки серебристые. Потемнелые леса мудрые. Зеленые холмы бывалые. Серые камни в кругах чудесами полны. Сами варяги шли с Севера. Все ищем красивую древнюю Русь…»Въезжающего в Каргополь путешественника встречает красавица-река Онега, в самом названии которой тихая нежность и полнота. На пологом берегу живописно раскинулся город с невысокими домами и возвышающимися над ними белыми стенами и куполами храмов — скромная и очень родная картина древнего города, заснувшего у Вод Реки Времени.

Интерес к Русскому Северу возродился в шестидесятые годы. Тогда его словно бы открыли заново. И Каргополь вновь стал местом паломничества любителей старины. Они отыскали мастеров-хранителей ремесел, записали сказки, песни, восстановили обряды. И вот уже 16 лет подряд на Троицын день съезжается в Каргополь на Праздник мастеров России народ творческий и рукодельный.
Но поиски «красивой древней Руси» вскоре отошли далеко на второй план. Совсем иная слава была у Севера в послереволюционное, предвоенное и послевоенное время…Вдоль берегов Онеги, по древнему торговому пути к Белому морю шли странники — калики и, останавливаясь в деревнях, пели песни-былины. Их еще пели в начале XX века жители Обонежья и Кенозерья. Былинную историю, ведущую свое начало от Великого Новгорода, удалось записать Павлу Рыбникову. Тогда же Игорь Грабарь, исследуя храмы Каргополя, записал об одном из них: «Южная стена может соперничать с дворцами раннего флорентийского Возрождения по изысканности пропорций и вкуса».

Открытость и естественная душевность каргопольцев — самое яркое и удивительное впечатление, которое остается в сердце от города. «Народа добрее, честнее и более одаренного природным умом и житейским смыслом я не видывал; он поражает столько же своим радушием и гостеприимством, сколько отсутствием корысти», — писал собиратель былинного эпоса А. Ф. Гильфердинг.

Каргопольцы шутят, что количество творческих людей, приходящихся на душу населения, в их городе самое высокое по стране. Заслуженные художники и народные мастера, живущие в этом городке, всегда искренне рады гостям и щедро делятся секретами своего искусства с каждым, кто приходит к ним в дом.

Валентин Дмитриевич лепит и приговаривает: «Ну вот, ноги готовы, теперь лошадка бегать может. Вот голова — теперь думать умеет. Вот она слышит (вылепил уши), теперь видит (наметил глаза). А вот теперь совсем живая, дышит (это наметив ноздри)».
На мастер-класс к народному мастеру по глине и художнику Валентину Дмитриевичу Шевелеву попасть нетрудно: двери его дома-мастерской всегда открыты. Валентин Дмитриевич — потомственный гончар и удивительной красоты человек. Той особенной духовной красоты, которая присуща крестьянской интеллигенции — хранителям мудрой традиции. Спокойная доброжелательность во внимательном и светлом взгляде, неторопливый простой рассказ о своем деле, точные и красивые движения пальцев, превращающие кусочки глины в живые образы…Почему здесь так хорошо? Красота природы, древние памятники… Да! Но есть еще один секрет — игрушка! В ней, в игрушке, живая сила человеческой души, через нее мудрая и добрая сказка находит путь к сердцу любого человека.

И вот — чудо! Не только глина оживает под рукой Валентина Дмитриевича — оживают и люди. Его брат Владимир Дмитриевич рассказывает, что последнее время увлекся фотографией — снимает лица людей во время мастер-классов. Целебная сила творчества и глины, как говорится, налицо!

Валентин Дмитриевич рассказывает, что самым легендарным человеком на Каргополье была мастерица-сказительница бабушка Ульяна Бабкина. Когда в послевоенные годы не стало в Каргополье шумных ярмарок и один за другим ушли из жизни старые гончары, она одна хранила традиции своей семьи, продолжала лепить бесхитростные и жизнерадостные игрушки. В шестидесятые годы вновь маршруты экспедиций пролегли по северорусским землям, были открыты заново мудрость и красота народной традиции, и имя Ульяны Бабкиной стало известно на выставках в Америке, в странах Европы, Азии.Есть еще один древний загадочный символ, который оживляет каждую каргопольскую игрушку. Круг, внутри которого — крест. Мастера говорят, что этот символ животворящего солнца передается по традиции с древних времен, а значит, история каргопольской игрушки уходит во времена мифологические, когда игрушка была не просто забавой, а образом божественных сил природы. Самые древние из них, пришедшие к нам с игрушкой, — это полкан, или кентавр, и берегиня. Символы богатыря-сеятеля и рождающей жизнь матери-сырой-земли.

И традиция продолжает жить. В мастерских центра народных ремесел «Берегиня» не только лепят глиняные игрушки, здесь ткут льняные холсты, делают крестьянские тряпичные куклы и всевозможные предметы быта из бересты и лоскутного шитья, запускают щепных птиц, а еще исследуют и собирают драгоценные зерна тысячелетней каргопольской культуры.

История игрушки, ощущение глины в руках не только открывают историю этого северного края, но и прокладывают дороги в будущее. Живой интерес к традиции привлекает на Каргополье многих ищущих, неуспокоенных людей, для которых древность не просто объект развлечения или любопытства, но потребность души. Благодарность и любовь к Северу стала доброй традицией российской интеллигенции. Живой огонь вдохновения согревает всех: и путешественников, и тех, кто и сегодня здесь живет и трудится.